А вот еще бывают такие граждане, которые не желают стоять вместе со всеми и везде норовят пролезть, будто право имеют или им больше всех надо. Но очередь бывает как раз там, где надо всем ≈ и кто-то может остаться с носом. Пусть мы и отвыкли за последнее время от длительного магазинного стояния, в присутственных местах, вроде жилконторы, никуда не денешься ≈ успеешь и газету до дыр прочитать, и на людей насмотреться.
Да вот хоть в детской поликлинике ≈ какая разворачивается борьба за существование! Напористые мамаши готовы мощной грудью встать на страже интересов своего плачущего сопливого ребенка... Казалось бы, очередь должна исчерпывающим образом регулироваться номерками (талонами на прием к врачу), полученными по предварительной записи, ≈ там указано время. Однако параллельно номеркам имеется всем знакомая ╚живая очередь╩: Кто последний? Я буду за вами. Тем самым они становятся ╚последними╩.
╚Первый╩ же занимает со своим ребенком стратегическую позицию у двери кабинета, чтобы никому не дать проскочить. Он готов вступить в словесную перепалку и даже потолкаться боками с конкурентами, среди которых ≈ не только субъекты, всегда и всюду демонстрирующие свое ╚второе счастье╩ ≈ есть ведь и другие категории ╚первоочередных╩. Свободно зайти в кабинет врача может, например, его коллега, другой человек в белом халате. Если он решительно заходит в кабинет вместе с другим пациентом, никто не ропщет ≈ власть врачей непререкаема. Кстати, степень решительности здесь вообще очень важна ≈ именно в ней залог успеха ╚проскакивающего╩, он тем самым мимикрирует под ╚имеющего право╩.
Поскольку к сестре иногда стоит отдельная очередь, ситуация осложняется. Идущий к сестре заходит в кабинет ненадолго: Мне только карточку отдать. Однако его могут и не пустить (╚Мне тоже только печать поставить, но я же стою╩). Опять-таки ≈ а может, он обманывает и на самом деле идет не к сестре, а к врачу... Очередь терзается подозрениями.
Врач вообще обладает высшей властью во всех вопросах приема. Поэтому он может выглянуть из кабинета и вызвать кого-то конкретно. Если врач его пускает, значит, на то есть основания. Может, это просто по знакомству ≈ но очередь трепещет врачебной воли.
Имеются и некоторые хитрости, позволяющие не стоять. Например, можно явиться задолго до начала приема и поймать врача еще в коридоре ≈ или же сделать это сразу после того, как прием закончится. В одном случае правила очереди еще не вступили в силу, в другом ≈ уже перестали действовать. Врач же может сделать исключение, если его об этом особенно попросить. Он может отнестись по-человечески.
Отношение ╚по-человечески╩ существует параллельно правилам и отношениям очереди. Сами ее участники тоже могут, в принципе, отнестись к кому-то ╚по-человечески╩ ≈ и пропустить первой, скажем, мамашу с грудным ребенком. Некоторые ╚человеческие╩ отношения даже оказываются чем-то вроде неписаных правил ≈ например, дозволяется, заняв очередь, отойти, а потом вернуться.
Злоупотребляющего правом отлучиться могут встретить ритуальной формулой вас здесь не стояло ≈ длительное отсутствие воспринимается как ненадлежащее исполнение обряда очереди, как наглость: почему это все должны стоять, а она где-то там ходит. Чем дольше человек простоял, тем больше у него морального права указать новичку на его статус ≈ и сослаться на свой собственный, приобретенный трудом и терпеньем (╚Девушка, я здесь уже целый час стою, и ничего╩). Аргументы девушки в пользу ее исключительности (вроде ╚я опаздываю╩) бесполезны ≈ все опаздывают. Кроме того, чрезвычайно существенно, что пропустить кого-то вперед можно только за счет всех остальных ≈ а не за счет того, кто ╚по-человечески╩ оказывает эту услугу. И ╚остальные╩ обязательно воспротивятся, поскольку никто, кроме, может быть, врача, не волен единолично распоряжаться сакральными правилами очереди.
Чтобы коллективный контроль за справедливостью не давал сбоев, стоящие в очереди должны многое знать и уметь. С молоком матери мы впитываем навыки помнить в лицо стоящего за тобой, знать ≈ на всякий случай, ≈ за кем стоит тот, за кем ты сам только что занял. Необходимо держать в памяти историю очереди со всеми занимавшими, отошедшими и подошедшими. А то, стоит недоглядеть, у очереди появляются два хвоста ≈ один стоит за одним человеком, а другой ≈ за другим.
В недавно устроенных у нас, видимо, по скандинавскому образцу, очередях с номерными талонами (в железнодорожных кассах) стоящие вроде бы не вступают друг с другом ни в какие отношения ≈ очередь должна бы исчерпывающе регулироваться уже тем фактом, что без талона кассир не обслуживает. Между тем, либо аппарат, выдающий талоны, временно не работает, либо какие-то темные личности приторговывают талонами с близкими к ╚раздаче╩ номеров. Тут, впрочем, бывают и счастливые открытия. Рядом с кассами, куда ╚по талонам╩ нужно простоять больше часа, расположены кассы продажи билетов за границу. Очереди туда нет вовсе, талоны не нужны. Искатели билетов на внутренние рейсы разглядывают объявления на нескольких языках в ╚иностранных╩ кассах ≈ и каково же оказывается их удивление, когда праздная кассирша тихонько подзывает их из своего окошечка и продает билет на внутренний рейс без всякой очереди. Сердце исполняется благодарностью судьбе (и кассирше) за этот случайный выигрыш в лотерее повседневности.
Разнообразие отечественных очередей очень поучительно для пытливого ума, чуткого к движениям души окружающих. Внешние признаки бывают обманчивы. Вот, скажем, продавец на рынке, дитя знойного юга, без труда общается одновременно с несколькими покупателями, дабы никого из них не упустить ≈ тем самым их отчасти смущая (╚не забыл бы сдачу отдать ≈ потом ему не докажешь╩). В магазине же уроженка северных берегов на ваш вопрос: девушка, у вас есть?.. отзовется, но тайны не выдаст: ╚Не видите, мужчина, у меня очередь перед вами╩ или ╚Дайте я с одним кончу, а потом с вами разберусь╩. На поверку же и там и там заботятся о клиенте ≈ но сколь разными способами. Это надо ценить.
Что ни говорите, а зрелище упорядоченной самосознательной группы (а не разъяренной толпы) внушает надежду на лучшее будущее цивилизации. Разве не прекрасно, когда вместо того, чтобы по-дикарски наброситься и урвать себе кусок, ваш ближний включает свой моральный кодекс на всю катушку и скромно вопрошает: ╚Кто крайний?╩ И обнаруживает, что он и есть ≈ крайний.
Илья УТЕХИН